 |
|
|
 |
 |
Информационный бюллетень, ноябрь 2019 |
Конференция по проблемам зависимостиНиже публикуются доклады участников Непринятие алкоголя как психоактивного вещества в церковной средеСвященник Павел Касперович, координатор Гродненской епархии по работе с алкоголе- и наркозависимыми людьми Материалом для написания данного доклада явился опыт нескольких лет служения на ниве помощи зависимым людям. Идеи, высказанные здесь, являются сугубо субъективными. Проблема злоупотребления алкоголем и, следовательно, пьянства и алкоголизма, является национальной трагедией России и Беларуси. Каждый из нас неоднократно встречал ужасающие статистические данные о количестве поражённых этим недугом людей. Русская Православная Церковь всегда откликалась на беды своего народа актуальной проповедью и практическими действиями, о чем свидетельствует принятая в 2015 году "Концепция Русской Православной Церкви по утверждению трезвости и профилактике алкоголизма" и множество созданных братств трезвости и реабилитационных центров. Но можно констатировать, что внутри самой Церкви продолжает сохраняться в целом ошибочное, негативное или, если попросту сказать, полностью противоположное отношение к трезвеннической деятельности и, в частности, к алкоголю. В мировой медицинской практике алкоголь относится к разряду психоактивных веществ (ПАВ), которых в зависимости от классификации насчитывается несколько десятков видов. Все они способны влиять на нормальную работу мозга и изменять сознание употребляющего их человека, почему и называются химическими модификаторами настроения [5, с. 17]. Для специалистов-аддиктологов такие известные нам наркотические вещества, как героин, кокаин, амфетамин, марихуана и алкоголь являются одинаково потенциально опасными для употребления [9, с. 44]. Но сознание церковного человека противится общепринятому в профессиональной среде отношению к алкоголю как веществу из списка ПАВ и ставит его в отдельное привилегированное положение. Этому способствует ряд взаимосвязанных причин разного характера. Богословской причиной является проблема перевода термина "вино" в текстах Священного Писания. Каждому из нас приходилось неоднократно встречать положительные или негативные библейские цитаты с упоминанием употребления вина, например, "Вино веселит сердце человека" (Пс. 103:15) или "Не упивайтесь вином, от которого бывает распутство" (Еф. 5:18). Такие противоречивые высказывания могут вызвать у думающего человека справедливое недоумение. Этой теме посвящена дипломная работа выпускника кафедры теологии ПСТГУ диакона Иоанна Клименко под названием "Образ и значение вина в текстах Пятикнижия Моисеева". Диакон Иоанн пишет, что "изучение в Библейской Симфонии слов, однокоренных со словом "вино", дало возможность выявить 13 слов на иврите, которые в русском синодальном переводе Ветхого Завета переведены как "вино". Под этим словом подразумевались напитки из плодов винограда, такие как виноградный сок, виноградный концентрат и вино брожения. Целью специальной переработки виноградного сока являлось хранение основного продукта питания ветхозаветных иудеев до появления следующего урожая. Вино и виноградный концентрат многократно разбавлялись перед употреблением водой. И именно употреблению виноградного сока посвящены библейские высказывания одобрительного характера, а употреблению вина - высказывания осудительные" [10, с. 130]. Но, к сожалению, всей Церкви эта информация не известна, и многие наши собратья продолжают оправдывать своё пьянство библейскими цитатами. С нескрываемой болью о неправильном понимании слов Священного Писания говорит священномученик митрополит Киевский Владимир (Богоявленский) в докладе "Против ли нас (абстинентов) Библия" и приводит в пример известный евангельский отрывок о пире на браке в Канне Галилейской: "Хотя ни откуда не видно, что Христос пил то, что теперь обыкновенно называют вином, однако, многие из фарисеев и нашего времени желают пользоваться Им для прикрытия собственной слабости. С этою, конечно, целью стараются иные установить "винную заповедь", - т.е. заповедь употреблять именно алкогольное, опьяняющее вино, якобы данную Христом, которой Он, однако, никогда не давал" [10, с. 58]. Следующей причиной непринятия алкоголя как ПАВ является подверженность сознания церковных людей влиянию исторических мифов, какими являются, например, слова святого равноапостольного князя Владимира при выборе веры во время Крещения Руси, "что Руси есть веселие пить, не можем без этого быть". Историчность данного выражения многими специалистами ставится под сомнение. Известный церковный историк А.В. Карташёв в книге "Очерки по истории Русской Церкви" пишет: "Оценка Владимиром различных вер и культов носит былинно-сказочный и даже юмористический характер", "большим препятствием к реалистичному постижению обращения кн. Владимира является та житийная легенда, которая вставлена в состав летописного Киевского свода под 988 г." и добавляет: "Это - ненатуральная сказка для детей" [11, с. 120]. Подобного мнения придерживается и церковный историк А.П. Доброклонский в книге "Руководство по истории Русской Церкви": "В настоящее время наука с сомнением относится к такому представлению и находит здесь несогласные с историей прикрасы" [12, с. 18]. Историк Георгий Прошин в работе "Второе крещение", вышедшей в сборнике "Как была крещена Русь" восклицает: "Ах, сколько их, русских пропойцев, оправдывалось потом этой фразой, ставшей крылатой" [8, с. 146]. Также одной из причин непринятия алкоголя как ПАВ является превратное понимание 51 и 53 апостольских правил, в которых говорится: "Аще кто, епископ, или пресвитер, или диакон, или вообще из священного чина, удаляется от брака и мяса и вина, не ради подвига воздержания, но по причине гнушения, забыв, что все добро зело, и что Бог, созидая человека, мужа и жену сотворил их, и таким образом, хуля, клевещет на создание: или да исправится, или да будет извержен из священного чина, и отвержен от Церкве. Такожде и мирянин". Об истории появления этих правил говорится в статье священника Евгения Пейкова на сайте "Азбука веры": "Происхождение правил относится ко времени расцвета ереси гностиков во втором-третьем веках с целью оградить Церковь от лжеучений. Одной из общих черт гностических учений является заимствованная из философии Платона и доведенная до крайности мысль о материи и теле человека как о безусловном зле и темнице духа. По этой причине Гностики отрицали факт Боговоплощения, Воскресения Христова и ожидаемого нами всеобщего воскресения. Материальный мир они презирали как творение злого низшего божества, "демиурга" и из этого учения делали различные нравственные выводы. Придерживались строгого аскетизма, голодали, считали невозможным для себя вступление в брак, так как это, по их мнению, порождает новые тела, а значит умножается зло в мире. Такое воздержание сопровождалось лицемерной гордостью и презрением к людям, живущим в браке, питающихся мясом и употребляющим вино. Постепенно это отношение начало проникать и в среду православных, желающих хранить девство, пост и трезвение не из христианских соображений, а из гнушения, презрения ко всему материальному. Чтобы предупредить это зло, Апостольское правило хвалит воздержание от брака и употребления мяса и вина с христианскою целью, т.е. как упражнение в добродетели, но оно резко осуждает всех, делающих это по еретическим побуждениям". Вдобавок, представители данных гностических учений практиковали служение Литургии на воде вместо вина и получили название аквариан, аквариев, идропарастатов или просто водопричастников. "Алфавитная синтагма" иеромонаха Матфея Властаря гласит: "Идропарастаты суть те, кои принося для священнодействия святой чаши одну только воду, запрещают смешивать её с вином" [7, с. 11]. Упоминание о данных ересях присутствует и в более позднее время в словаре Брокгауза и Эфрона: "Водопричастники (идропарастаты, акватианы) - так в насмешку прозваны были еретики гностико-аскетической секты энкратитов (воздерженцев), или апотактиков (отверженцев), основанной Татианом. Прозвание это они получили потому, что не вкушали ничего подкрепляющего тело, ни мяса, ни вина, и даже в евхаристии употребляли воду вместо вина". Вряд ли среди современных православных христиан можно встретить приверженцев дуалистических теорий двухтысячелетней давности, но людей, которые оправдывают своё употребление алкоголя 51 и 53 апостольским правилом достаточно много. Происходит некоторая подмена понятий: приверженцы трезвого образа жизни обвиняются в гнушении вином, хотя в основе их позиции стоит именно воздержание от алкоголя без всякого намёка на "еретические побуждения", а их оппоненты считают себя хранителями апостольских традиций, не совсем понимая, в каких исторических условиях писались эти каноны, и не отдавая себе отчёта, какая опасность для человека таится в употреблении алкоголя. То, что существует целая часть медицинской науки под названием наркология, и шестая часть суши покрыта сетью наркологических клиник, почему-то не берётся во внимание. Вероятно, что в данном случае срабатывают стандартные механизмы формирования алкогольного мышления, когда нежелательная информация о правде употребления химического вещества подсознательно блокируется разумом, что называется системой отрицания или рационализацией употребления [6, с. 30]. Причем, как мы знаем, проблеме злоупотребления алкоголем подвержены все люди, независимо от их вероисповедания и социального статуса в конкретной религиозной структуре. И остаётся открытым вопрос о том, распространяются ли 51 и 53 апостольские правила, где говорится конкретно о вине, на такие алкогольные напитки, как водка, коньяк, ликёр, пиво и др. Следующей причиной непринятия алкоголя как ПАВ является информация о вине, содержащаяся в церковном уставе. Известно, что церковный устав - Типикон - имеет долгую историю своего появления, и в его основе лежит древний монашеский устав Иерусалимской церкви, а последняя редакция русского Типикона была осуществлена в 1695 году. Постепенно многие предписания Типикона вышли из практического применения, так как перестали соответствовать современным реалиям. Но каждый год богослужебные календари выходят многомиллионными тиражами, говоря о регламентации употребления вина на трапезах: "Святыя же Горы Типик повелевает во Святый Великий Четверток ясти варения два с елеем и вина по три чаши" [13]. В статье "Пост по Типикону" на сайте "Азбука веры" говорится: "Вино в византийской традиции употреблялось повсеместно, преимущественно разведенное горячей водой, и считалось естественной составляющей обычной трапезы. Этим объясняется довольно частое разрешение на употребление вина в уставе о трапезе. Естественно, речь идет только о натуральном виноградном вине без добавления спирта или сахара. Также устав отмечает, что "похвала монаху, еже не пити вина" (глава 35), т.е. что воздержание от вина даже в те дни, когда оно уставом разрешается, весьма похвально". Но и эта информация, к сожалению, не известна широкому кругу людей, и многие из наших собратьев продолжают считать вино обязательным продуктом христианского рациона. Далее следует ряд причин духовного, социального и культурологического характера. Мы живем в обществе, где является немыслимым проведение праздников и торжеств без употребления алкоголя. И традиция нетрезвых застолий переносится в Церковь: дни ангела, престольные праздники, Рождество, Пасха. Это свидетельствует о серьёзной духовной проблеме церковного общества, когда христиане, обладающие полнотой радости веры в воскресшего Христа, вынуждены после Евхаристии усиливать свои эмоции химическим модификатором настроения - алкоголем. "Да радость Моя в вас пребудет, и радость ваша будет совершенна" (Ин. 15:11). Специалистами это называется неумением проживать эмоции естественным путём без применения химических веществ. Если говорить об официальной статистике поражённых алкоголизмом людей, можно предположить, что некоторая часть несчастных алкоголиков являются нашими священнослужителями и мирянами. И весь их алкогольный менталитет влияет на внутреннюю обстановку в Церкви. Известно, что один злоупотребляющий алкоголем человек прямо и косвенно затрагивает несколько десятков человек. А если это крупный начальник или настоятель, то количество затронутых его зависимым мировоззрением людей значительно возрастает. И необдуманное слово о негнушении вином вкупе с поднятым бокалом может открыть широкую дорогу алкоголизации для многих несведущих братьев и сестёр. Грустным примером, например, является традиция алкогольных заговений и разговений, или использование алкоголя в виде подарков. Зачастую это делается на глазах детей и молодёжи, которая перенимает алкогольное мышление и продолжает замкнутый круг церковной алкоголизации. Многие из наших подростков происходят из алкогольных семей и имеют генетическую предрасположенность к алкоголизму, для начала развития болезни им необходима только встреча с алкоголем [4, с. 40], и грустно, когда это происходит в церковной среде. Также одной из причин непринятия алкоголя как ПАВ является подверженность членов Церкви идее культурного пития. Культурные церковные выпивалы наносят Церкви непоправимый духовный и физический вред. ВыводыМожно высказать предположение, что в ближайшее время существенных изменений в отношении церковных людей к алкоголю не произойдёт, пока не будет осуществлён перевод терминологии Священного Писания и не будет пересмотрено церковное отношение к уставу и канонам в соответствии с условиями современности. Фактор влияния светского общества с его алкогольными традициями сохранится. А значит, новые и новые члены Церкви будут встречаться с алкоголем под видом благочестивых установок и пополнять грустные цифры официальной алкогольной статистики. Литература
Алкогольная зависимость - болезнь, а не грехБогдан Тадеуш Воронович, доктор медицины, врач-психиатр, специалист и супервизор по психотерапии зависимости, Консультационный центр АКМЕД, Варшава, Польша Надо заметить, что, хотя неумеренное, патологическое употребление алкоголя уже более 200 лет назад стало рассматриваться как болезнь, до сих пор, к сожалению, встречаются люди, которые считают алкогольную зависимость грехом и продолжают рассматривать ее в категориях морали, а не болезни. Но правильный подход к пониманию алкогольной зависимости чрезвычайно важен, потому что он определяет наше отношение к страдающему зависимостью человеку. Ведь мы совсем по-разному воспринимаем человека, зависимого от алкоголя, когда считаем его грешником, или же когда видим в нем больного. Определение нашего собственного отношения к "алкоголику", а также способность видеть разницу между человеком больным и грешным, на мой взгляд, имеет чрезвычайно важное, основополагающее значение. Ведь руководствуясь нашими убеждениями, мы либо относимся к зависимому от алкоголя, как к человеку, "грешному", плохому, и тогда ждем от него "исправления", либо видим в нем больного, и ожидаем, что он начнет лечиться и станет выздоравливать. Мы и в самом деле изредка встречаем отдельных людей, которые бросают пить благодаря глубокому вовлечению в религиозные практики. Однако подавляющему большинству зависимых людей этого недостаточно, и они начинают выздоравливать, пройдя терапию или присоединившись к сообществу Анонимных Алкоголиков. Эти люди только через некоторое время, по мере продвижения процесса исцеления, находят своего Бога в какой-то конкретной церкви. Обратные ситуации встречаются гораздо реже. Надо осознавать, что зависимый человек, видя, что его воспринимают как того, кто "неправильно себя ведет", будет пытаться "исправиться", полагая, что это решит его проблему. Чаще всего такое "исправление" состоит в том, что он снова и снова будет пытаться ограничить свое потребление алкоголя, что, к сожалению, обречено на провал. Ибо человек, зависимый от алкоголя, не в состоянии ограничивать его употребление в течение более-менее длительного периода времени. В свете сегодняшнего знания, нарушение (повреждение, потеря) контроля над употреблением алкоголя является основным, центральным признаком зависимости, и на сегодня не существует способов вернуть зависимого человека к "нормальному", контролируемому употреблению, которое позволило бы ему всегда ограничивать частоту и количество выпитого. В совершенно другом положении окажется зависимый от алкоголя человек, который осознает свою болезнь и способен услышать от окружающих его людей, что эту болезнь нужно и можно лечить. У такого человека гораздо больше шансов на выздоровление, если он / она пройдет лечение в специализированном центре терапии зависимостей или же включится в сообщество Анонимных Алкоголиков и начнет работать по программе "Двенадцати шагов". Тогда он сможет остановить болезнь и изменить свою жизнь. Для меня как врача, самое главное - именно решение зависимого от алкоголя человека начать лечение, а не его намерение "исправляться", отказываясь от "греховных поступков", ибо только такое решение дает шанс на выздоровление. Поэтому прежде чем перейти к дальнейшим соображениям, я хотел бы остановиться на словах "грех" и "болезнь". Поскольку оба слова имеют много разных дефиниций, здесь я буду использовать простые и доступные для обычного человека определения, а именно, те, что содержатся в Словаре польского языка PWN (Польского Научного Издательства) и Всеобщей Энциклопедии PWN. Согласно Словарю, грех - это "нарушение запрета, за которое грозят сверхъестественные санкции; такое нарушение требует очищения с помощью установленных религией практик". Согласно Энциклопедии, грех - это "нарушение запрета, установленного этическим учением данной религии, обычно понимаемое как преступление против воли божества ... Во всех религиях грех связан с необходимостью сакрального очищения, а в более развитых религиях за грехом следует угроза воздаяния после смерти". Св. Фома Аквинский считал грехом употребление такого количества алкоголя, которое приводит к утрате контроля над разумом; однако если мы понимаем грех как сознательное и добровольное нарушение воли Божией, если осознанность и добровольность обязательно сопутствуют греху, то нам надо помнить, что в случае зависимости мы имеем дело с очень серьезным повреждением контроля над решением пить или нет. Алкоголь нарушает когнитивные функции, и по мере его употребления во все большем количестве, лишает человека возможности контролировать количество выпитого, а это все сильнее затрудняет правильную оценку ситуации и контроль над своими действиями. Согласно Словарю, болезнь - это "патологический процесс, проявляющийся в нарушении деятельности организма". В свою очередь Энциклопедия определяет болезнь следующим образом: "динамическая реакция системы на болезнетворное воздействие; она проявляется в нарушениях взаимодействия органов и тканей. Болезни вызываются разными факторами, а механизмы возникновения болезней различны". Внимательно рассматривая оба определения, мы ясно видим, что понятия "греха" и "болезни" имеют мало общего. И на этом мы могли бы остановиться. Однако стоит обратить внимание на то, что о болезненности чрезмерного употребления алкоголя стали говорить только в 18 веке. Тогда же появился научный подход к этой проблеме. В 1785 году основатель американской психиатрии Бенджамин Раш заявил, что чрезмерное употребление алкоголя вредит как физическому, так и психическому здоровью; он писал: "неумеренное употребление спиртных напитков (...) напоминает определенные наследственные, семейные и инфекционные заболевания". В 1804 году британский терапевт Томас Троттер написал, что пьянство - это болезнь, которая вызывает "в живом организме такие процессы и движения, которые наносят вред здоровью". Подобным же образом описывал эту проблему в 1818 году в статье "Дело о пьянстве" основатель польской наркологии доктор Якуб Шимкевич. В 1819 году московский врач Бриль-Крамер в книге "Запой и лечение оного" обратил внимание на "алкогольный запой" как основной симптом заболевания, вызванного употреблением алкоголя, и предложил методы его лечения. В 1849 году шведский врач Магнус Гус представил концепцию хронического алкоголизма. В 1960 году американский врач чешского происхождения Элвин Мортон Еллинек опубликовал статью под названием "Концепция алкоголизма как болезни". Этой статьей он положил начало современному подходу к алкогольной зависимости, освобождая зависимых людей от стигмы презрения и превращая их в пациентов, которые нуждаются в помощи. Дискуссия о том, является ли алкоголизм болезнью, могла бы быть закрыта, если бы мы все заняли позицию самого известного авторитета в вопросах здоровья и болезней - Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ), которая еще в 1951 году признала алкоголизм проблемой здоровья. Первоначально его относили к расстройствам личности и неврозам, а в 1967 году VIII Международная классификация болезней, травм и причин смерти (МКБ) выделила алкоголизм в отдельную категорию. С тех пор на протяжении многих лет зависимость от алкоголя заняла свое место среди сотен других заболеваний и была помещена в категорию "Психические расстройства и расстройства поведения, вызванные употреблением психоактивных веществ" в "Международной статистической классификации болезней и проблем, связанных со здоровьем" (МКБ-10). Кроме того, в опубликованной в 2018 году рабочей версии 11-го пересмотра данной классификации, в разделе "Расстройства, вызванные употреблением психоактивных веществ", стали выделяться, в том числе, "расстройства, связанные с употреблением алкоголя". В свою очередь, во всех классификациях психических расстройств Американской психиатрической ассоциации (DSM), включая последнюю классификацию 2013 года, также описываются "расстройства, связанные с употреблением алкоголя"; они определяются как "дезадаптивная модель потребления алкоголя, приводящая к клинически значимым физическим или психологическим симптомам". В 1956 году Американское медицинское общество причислило "алкоголизм" к категории болезней, подчеркивая при этом, что это явление не относится к кругу моральных расстройств. В 1946 году только 20% американцев считали алкоголизм болезнью (Riley and Marden, 1946), тогда как после масштабных образовательных мероприятий в 1964 году так думать стало уже 93% опрошенных (Mulford and Miller, 1964). С точки зрения врача, этот вопрос очень прост и бесспорен, поскольку, согласно сегодняшним знаниям специалистов, алкоголизм соответствует трем основным критериям заболевания. Он нарушает состояние баланса между здоровьем и патологией, характеризуется определенной этиологией (полиэтиологией - влиянием физических, психологических, духовных и социальных факторов), а среди причин патологических изменений присутствует физический фактор, поскольку алкоголь влияет на ЦНС (в основном на мозг), который, в свою очередь, реагирует на любые изменения в химическом составе крови (патофизиологический аспект), является анатомической основой психической жизни (психологический аспект) и позволяет общаться с другими людьми и подвержен социальным воздействиям (социальный аспект). Известно также, что алкогольная зависимость возникает в результате наложения на биологический фон психологических, духовных и социальных факторов, при этом определить, в какой именно степени каждый из этих факторов влияет на формирование зависимости, на современном уровне знаний невозможно. Биологические (физические) факторы от нас не зависят, они подчиняются законам генетики. Поэтому нельзя винить одного человека в том, что он, выпив, ощущает облегчение и расслабление, а другого - в том, что он после такой же выпивки, чувствует дискомфорт или становится сонливым. Эти различные реакции на алкоголь являются результатом генетически унаследованного нейробиологического и биохимического различия организмов и связаны, кроме прочего, с разнообразием участвующих в метаболизме алкоголя ферментов - алкогольной дегидрогеназы и альдегид-дегидрогеназы, а также с реакцией так называемой системы вознаграждения в мозге. Дегидрогеназная активность может сильно влиять на то, будет ли у данного человека часто возникать тяга к алкоголю. В то же время алкоголь активирует эндогенную опиоидную систему, отвечающую за чувство удовольствия, которая становится частью нейробиологического механизма развития частого употребления этим человеком алкоголя. Важную роль в развитии зависимости играют и нейротрансмиттеры, активность которых тоже не зависит от нашей воли. Генетически обусловленной является также потребность во внешних стимулах определенной частоты и интенсивности. Не получая такой стимуляции, некоторые люди могут использовать для этого стимулирующий эффект алкоголя и продуктов его метаболизма. Если мы будем искать "вину" человека в проявлении у него болезни в его психологии, то нам придется обратить внимание на то, что этот человек очень мало может повлиять на то, как проходят годы его детства, которые, тем не менее, очень важны для правильного формирования личности. Стало быть, нельзя обвинять его в том, что он не умеет справляться с собой и находить общий язык с окружающими, не может справляться со стрессом, не знает, как ему жить. Не получив помощи (от родственников, от учителей и воспитателей, от психологов, врачей или от священнослужителей) - он начал пользоваться иллюзорной помощью алкоголя, а иногда и лекарств, предлагаемых ему другими людьми. Алкоголь позволял ему достигать желаемого, но недостижимого иными путями психофизического состояния, давал возможность хотя бы на короткое время расслабиться, преодолеть страх или стать тем, кем он очень хотел быть. Психологические механизмы зависимости играют, таким образом, особую роль в ее возникновении, развитии и упрочении. Они формируются в результате повторения человеком определенных видов поведения и сопутствующих этому внутриличностных и межличностных переживаний. Эти механизмы активируются негативными эмоциональными состояниями, вызываемыми, например, стрессом, внешними ситуациями, отсутствием навыков конструктивного решения жизненных проблем и т.д. Обнаружив, что психоактивное вещество или определенное поведение позволяют облегчить эти состояния, человек все чаще использует их как своего рода "лекарство". В результате возникает ситуация, когда психоактивное вещество или специфическое поведение становятся основным способом регулирования эмоциональных состояний и получения облегчения. В то же время защитные механизмы препятствуют объективному восприятию реальности, искажают когнитивные процессы и мешают зависимому человеку правильно оценивать ситуацию и, таким образом, признавать себя зависимым. Не зря ведь зависимость называется болезнью отрицания или лживости. Зависимый человек очень часто не отличает правду от лжи в том, что связано с употреблением психоактивных веществ или проявлением зависимых форм поведения. Этот человек часто вовсе не лжет, а выдает "свою правду", которая существенно отличается от правды объективной. Продолжая размышлять о личной "вине" зависимого, в поисках ответа на вопрос о роли духовных факторов в возникновении алкогольной зависимости и о том, виноват или нет в этом сам человек, нам бы надо было сначала найти ответы на другие вопросы - по чьей "вине" ставший алкоголиком человек так мало знает о духовности, почему никто не помог ему понять самого себя, не научил его жить, не сказал ему, что ему надо делать, чтобы открыть для себя, а потом и реализовать свои духовные потребности. Я оставлю эти вопросы без ответа, потому что если говорить о "вине", то "виноватых" здесь окажется слишком много. Поскольку подавляющее большинство зависимых (как, наверное, и вообще подавляющее большинство членов нашего общества) не имеют даже минимальных знаний о духовности, часто путают это понятие с религиозностью, то одна из важнейших целей терапии зависимости - помочь человеку обрести или вернуть утраченные отношения с духовностью, которые и позволяют человеку исключить алкоголь из перечня ценностей и объектов особого интереса. Понятие духовности не является чисто психологическим и имеет многовековую традицию, а осмысление этого понятия было начато, прежде всего, богословами и философами (Witek, 1989). В понимании духовности подчеркивается ее трансцендентный характер, который сильно затрудняет познание духовности на практике. Поэтому неудивительно, что существуют разные подходы и разные определения духовности. Традиционное определение описывает духовность как "трансцендентное измерение в человеческом опыте ... проявляющееся тогда, когда человек начинает сомневаться в смысле индивидуального существования и пытается поставить себя самого в более широкий онтологический контекст" (Shafranske, Gorsuch, 1984). Духовность также рассматривается в категориях способности человека к углубленным размышлениям о собственном существовании, что связано с обладанием самосознанием и представляет собой феномен, относящийся ко всей жизни человека, в значительной степени связанный с его психическими особенностями. Духовное развитие человека часто отождествляется с достижением зрелости через постепенное развитие иерархии потребностей так, чтобы в этой иерархии преобладали потребности не низшего типа, связанные с физической и эмоциональной сторонами жизни, а более высокие потребности. Одной из основных черт, общих для определений духовности, является восприятие ее как сферы, в которой можно найти ответ на вопрос о смысле жизни. Духовность можно определить как ту сферу человеческого функционирования, в которой происходит поиск ответов на вопрос о смысле человеческой жизни и ее цели. Считается, что духовность - это способность человека понимать самого себя целостным и реалистичным образом; напротив, недостаток духовности приводит к тому, что человек не понимает, кто он и для чего он живет. Зрелая духовность - это то главное, что управляет человеческой жизнью. Духовно развитый человек - это свободный человек, способный делать выбор на основе высших ценностей, выходящих за рамки его собственной непосредственной выгоды. Он может проявить зрелое отношение к своим эмоциям (Dziewiecki, 1992). Философу, ученому и священнику, отцу Юзефу Тишнеру, приписывают мнение, что духовность проявляется в искусстве, культуре, в определенной независимости суждений, в подходе человека к миру и к самому себе, а ключ к духовности - свобода. Духовность можно также понимать как духовное благополучие (spiritual well-being), удовлетворение жизнью, удовольствие от нее, чувство смысла в жизни или как некую форму внутреннего покоя (Prusak, 2006). Духовность часто считается частью целостного стремления к психическому здоровью, и, по мнению многих, она открывает человека к контакту с Богом. Как врач, я хотел бы также обратить ваше внимание на определение, предложенное Польским обществом душепопечения в медицине, созданным в декабре 2015 года. Согласно этому определению, духовность - это то измерение человеческой жизни, которое соотносит ее с трансцендентным и другими экзистенциально важными ценностями. Это чрезвычайно важная часть жизни каждого врача, включая атеиста, потому что никому не чужд мир таких ценностей, как честность, правдивость, уважение прав пациента и т.д. У зависимых людей алкоголь, другие психоактивные вещества или зависимое поведение вмешиваются в сферу духовности. Они сами становятся ценностью, самой важной вещью в жизни, центром особого внимания и объектом отношений, все начинает вращаться вокруг этой ценности, и забота о постоянном контакте с ней становится самым важным вопросом. С помощью психоактивных веществ человек пытается удовлетворить потребность чувствовать дружбу и доверие, справиться со страхом бытия, ощутить смысл, определить цель, значение и ценность жизни и помочь заполнить жизненную пустоту. Но появляющиеся на короткое время чувства силы, единства, дружбы или общности исчезают почти сразу, когда действие веществ прекращается. Таким же образом, в случаях поведенческих зависимостей, формы зависимого поведения становятся ценностью, потому что они постепенно становятся основным источником и регулятором эмоциональных состояний. Без таких форм поведения зависимому человеку становится очень трудно функционировать. Развитие зависимости иногда связывается с недостатками в духовной сфере. По мнению психолога и психоаналитика Эриха Фромма, зависимость - это суррогатный способ справиться со страхом одиночества, тогда как психиатр и психотерапевт Виктор Франкл считал, что зависимость - это следствие неадекватного заполнения человеком экзистенциальной пустоты. Духовное развитие человека часто отождествляется с достижением зрелости через постепенное развитие иерархии потребностей в таком направлении, чтобы в ней преобладали потребности высшего ряда: альтруизм, потребность в творчестве, в соприкосновении с красотой, добром и т.д., а не базовые потребности, связанные с физической природой человека и эмоциональным эгоцентризмом. В то же время зависимость, как и другие кризисные ситуации, может способствовать развитию человека, в том числе и развитию его духовности. Я знаю много таких случаев. Рассматривая влияние социальных / средовых факторов на возникновение алкогольной зависимости, надо не забывать, что распространение проблем, связанных с алкоголем, в том числе - "алкоголизма", тесно связано с традициями и отношением в обществе к употреблению алкоголя, а также с политикой государства в этом отношении. Влияние ближайшего окружения, детского сада, школы, среды сверстников, рабочей среды и т. д. - это важные элементы, которые формируют отношение человека к себе и к своему окружению, к жизни в целом и, конечно, к алкоголю. Давайте также помнить, что никто не пьет алкоголь в социальном вакууме. Примечательно, что среди тысяч моих пациентов, с которыми я работал больше сорока пяти лет, практически ежедневно наблюдая алкоголиков, я не встретил ни одного, кто употреблял бы алкоголь или другое психоактивное вещество с целью стать зависимым от него. Может, мне не повезло, но я также не видел никого, кто сознательно и добровольно решил бы стать жертвой алкоголя, как иногда думают об алкоголиках те, кто знаком с этой проблемой в основном теоретически, и кто вряд ли отличит алкоголизм от обычного чрезмерного употребления алкоголя, то есть от пьянства. Из этого следует, что, если мы согласимся с чуть иным, чем уже приведенное, определением греха, согласно которому, "грех - это преступление против разума, правды и правильной совести; это дефицит истинной любви к Богу и ближнему из-за чрезмерной привязанности к определенным благам" (Катехизис католической церкви, 1849), то нам тогда не придется обвинять алкоголика, часто глубоко верящего в Бога, что он стал зависимым и заболел алкоголизмом, стремясь к чему-то совершенно другому, например, желая уменьшить его собственные страдания. Ведь, "неумышленное незнание может уменьшить вину и даже освободить от тяжелой вины" (Катехизис Католической Церкви, 1860). Не надо путать ответственность за наличие болезни (за то, что "стал алкоголиком") и ответственность зависимого за совершенные им ошибки и зло, а также за то, делает ли он что-то, чтобы перестать пить и начать выздоравливать. Сама по себе болезнь никого не освобождает от ответственности (кроме случаев особо оговоренных психических расстройств). Понятно при этом, что зависимый человек, как и каждый из нас, тоже может совершать неправильные и греховные поступки. Если мы все-таки хотим найти чью-то вину в развитии зависимости, то, может, нам надо сначала критически взглянуть на себя - как на родителей, учителей, психологов, врачей или священников. Может быть, это мы не смогли так направить развитие человека и поддерживать его, чтобы он умел справляться с жизненными проблемами, а не прибегать к искусственным "подпоркам" вроде алкоголя или наркотиков? Может быть, это мы не смогли убедить его, что его поведение опасно? Давайте задумаемся об этом, прежде чем оценивать больного человека и рассматривать его как неисправимого грешника. Может быть, это мы грешим, когда относимся к больным людям с пренебрежением? Поразмыслим, не пытаемся ли мы, случаем, заглушить нашу совесть. Почему вообще возник вопрос "грех это или болезнь", и каковы различия в лечении алкоголика? Во-первых, все мы воспитываемся в культуре, которая способствует употреблению алкоголя. В культуре с повышенной терпимостью к людям-"пьяницам", но при этом с неприятием и осуждением социальных последствий пьянства. Во-вторых, уровень знаний об алкоголизме оставляет желать много лучшего, а отсюда самая, по-моему, распространенная причина считать зависимость от алкоголя грехом, а не болезнью - непонимание различий между пьянством и алкоголизмом. Библия не знает понятия "алкоголизм", потому что оно появилось всего 170 лет назад. В библейские времена патологическое употребление алкоголя (болезнь) не отличали от чрезмерных выпивок, и оба явления были определены одним словом - пьянство (чуть раньше мы говорили об алкоголомании, ойномании или дипсомании). Я думаю, что такое понимание у некоторых людей сохраняется по сей день, ведь иначе пришлось бы подозревать, что терапевты и священнослужители перетягивают друг у друга понятие алкоголизма в борьбе за души. В Послании к Галатам среди других грехов, "дел плоти", упоминается именно пьянство, и подчеркивается, что "... поступающие так Царствия Божия не наследуют" (Гал. 5:19-21). В то же время, Катехизис Католической Церкви (1852, 1857, 1862, 1863 годов издания) говорит, что обыденный (прощаемый, не смертный) грех, который совершается без полного знания или абсолютного согласия, не отделяет нас от воли и милости Божией, не нарушает завета с Богом, "не лишает нас освящающей благодати, добрых отношений с Богом, любви, а впоследствии - вечного счастья" (Иоанн Павел II, Апостольское увещание Reconciliatio et Paenitentia, 17), а его последствия могут быть устранены человеческими усилиями с помощью благодати Божьей. Люди, обладающие соответствующими знаниями, видят и понимают то различие, которое существует между алкоголизмом как болезнью и пьянством как моральной проблемой и дурной привычкой, а поэтому не отождествляют эту болезнь со всеми ее особенностями с общественной патологией или преступлением против морали. Я думаю, что только такие люди могут завоевать доверие алкоголика и помочь ему. В свою очередь, если обвинять алкоголика в его болезни, в грехе, относиться к нему свысока, снисходительно, с пренебрежением, а то и с презрением, то он откажется от предлагаемой помощи и оказать ее станет невозможно, а болезнь, стало быть, будет развиваться дальше. Чтобы лучше понять больного и оказать ему более эффективную помощь, нам надо знать, что отношение человека к его болезни бывает очень разным. Он может видеть в болезни:
У алкоголиков мы встречаем все перечисленные формы отношения к болезни. Особенно последний из перечисленных типов отношения очень часто встречается у выздоравливающих алкоголиков, которые говорят о себе: "Я счастлив быть алкоголиком". Они говорят это, потому что их болезнь положительно повлияла на их личностное развитие и на качество их жизни. Алкоголизм, однако, отличается от всех других болезней, кроме прочего тем, что при нем наиболее распространен такой вид отношения к своей болезни, о котором мы выше не говорили. Это отношение заключается в отрицании болезни. Очень часто ее отрицает не только сам пациент, но и его окружение. Такое отрицание и отказ признать болезнь - не результат злой воли, а симптом болезни, связанный с так называемой системой отрицания, которая затрудняет, а порой даже делает невозможным больному отождествить себя с болезнью и принять ее существование. Я часто встречал и до сих пор встречаю людей, которые обращаются ко мне не за помощью, а чтобы услышать от меня как от специалиста, что его близкие люди не правы, и что он не болен (не зависим от алкоголя). В зависимости от силы и монолитности системы отрицания, у алкоголика будет проявляться позитивное или негативное отношение к тому, чтобы получать помощь и начать лечиться. Нам также надо помнить, что при алкогольной зависимости сначала должна быть остановлена болезнь, а потом уже начинается путь к спасению, а не наоборот. Поэтому в завершение я хотел бы упомянуть о серьезной опасности, которую представляет побуждение, а порой - и принуждение "грешника"-алкоголика принести перед алтарем и Господом Богом обет: клятву или обещание, что он "исправится", перестанет "грешить" и больше не будет пить такое-то время, а то и "до конца жизни". Такой поступок чреват исключительно высоким риском неудачи и негативных последствий. Во время принятия обета человек, у которого нет понимания своей болезни, своей зависимости от алкоголя, очень хочет выполнить обещание и твердо верит, что у него это получится. А поскольку он не понимает специфики своей болезни, чаще всего ему неизвестно, что именно, кроме как только не пить, он должен делать, чтобы сдержать свое слово. Очень часто результатом такого "воздержания" через какое-то время становится срыв, и, следовательно, несоблюдение своего слова, обета или клятвы. В свою очередь, это приводит зависимого к убеждению, что он совершил тяжкий грех, вследствие чего должен быть отлучен от Церкви. Поэтому, если алкоголик уверится, что он не больной, а плохой и грешный, то либо еще более углубятся его страдания, потому что он будет ждать воздаяния за свой поступок, либо он станет избегать всякого, кто мог бы его наказать. Поскольку как грешник, он будет ждать наказания от Бога, он, естественно, станет избегать любых контактов с Ним, а стало быть и удаляться от Церкви. Давайте призадумаемся, это ли мы хотим получить. В то же время людей, которые понимают, что они больны, нет необходимости убеждать принести обет трезвости или дать обещание не пить сколько-то времени. Ведь эти люди живут "одним днем" и планируют воздерживаться от алкоголя "только сегодня", в ближайшие 24 часа. Такие дни, один за другим, складываются в недели, месяцы и годы их трезвости. За многие годы своей работы мне часто встречались зависимые от алкоголя люди, которые в период употребления сильно отдалились от Бога. Они были уверены, что это Он испытывал их и не поддерживал, когда они просили помощи, потеряв, например, работу или семью; что это Он не вернул им контроль над употреблением алкоголя. Они не признавали, что причиной их жизненных проблем мог быть алкоголь или наркотики, а не другие люди или Бог. Когда мы встречаемся с таким негативным отношением человека к Богу и Церкви, возникшим вследствие пережитых им бед, то для нас самое разумное - принять этот факт как данность и ждать, пока "наш алкоголик" начнет выздоравливать, потому что тогда он обязательно начнет понемногу и постепенно менять свое отношение к болезни, а потом и к людям, Господу Богу и Церкви. Мне приходилось видеть и участвовать во множестве таких изменений. Достаточно лишь уважать человека-алкоголика, его взгляды, быть для него открытым, и что очень важно - вооружиться терпением. Чтобы алкоголик захотел нас слушать, а потом и прибегнуть к иной, нематериальной поддержке, нам надо заслужить и "заработать" его доверие, показать ему, что мы его понимаем, относимся к нему с должным уважением, уважаем достоинство его личности и его выбор. А вот навязывание людям, которые только что прекратили пить, религиозных практик и их обращение "насильно" к вере очень часто приводит к обратному эффекту и отодвигает добровольное и сознательное возвращение к Богу, который ведь создал человека "по образу Своему" (Быт. 1:27) и "... поддерживает всех падающих и восставляет всех низверженных" (Пс. 144:14). Надеюсь, вы меня поняли правильно. Я убежден, что алкоголизм (алкогольная зависимость) не является грехом. Я целиком разделяю мнение мировых экспертов в области здравоохранения, которые единодушно утверждают, что алкоголизм - это болезнь. В то же время, некоторые формы поведения, предшествующие болезни (например, пьянство, нетрезвое состояние) могут быть греховными, как и многие поступки человека во время болезни. Болезнь не освобождает от моральной ответственности за причиненные другим вред и зло, даже если это происходило не до конца осознанно. Состояние алкогольного опьянения никого не освобождает от личной ответственности за причиненный вред. В этой связи я хотел бы обратить ваше внимание на то, как польский Уголовный кодекс говорит об исключении уголовной ответственности. В статье 31 § 3 Уголовного кодекса, написано, что смягчающим обстоятельством не может быть ситуация, когда: "совершивший преступление в состоянии опьянения или одурманенности, приведшем к отсутствию или ограничению его вменяемости, которое он предвидел или мог предвидеть". В заключение я хотел бы еще напомнить вам, что человек, зависимый от алкоголя, или больной алкоголизмом - это один из нас, и поэтому стоит вспомнить, как Иисус Христос заповедал нам относиться к другим людям: "Возлюби ближнего твоего, как самого себя" (Мк. 12:31) "Всякий, гневающийся на брата своего напрасно, подлежит суду" (Мф. 5:22). "И что ты смотришь на сучок в глазе брата твоего, а бревна в твоем глазе не чувствуешь?" (Мф. 7:3). Литература
 К началу страницы
|
 |
 |
 |
|
 |
 |
| Главная
страница |
Информационные
материалы |
Ноу-хау | Информационный
бюллетень |
Миссия АСТ | Объявления |
|
|